- С чего это вдруг?
- Мне дядюшка Йекёс запрещает. Но я и сам не хочу. И вовсе не потому, что, как он говорит, я не дорос.
- Не дорос? – по новой окинул я взглядом мага, что был так основательно выше меня. И вдруг осознал. – А сколько тебе лет, парень?
- Мы жили в разных мирах, все с разным ходом времени. Так что я запутался.
- А если не по времени междумирья?
- Наверное, что-то около семнадцати.
О-па, опаньки. Да я угадал!
- Значит, ты обычно от своего дядюшки до Торчколэнда прямым маршрутом ходишь и сразу обратно?
Утвердительный кивок головы.
- Там недалеко, да?
Снова утвердительный кивок.
- А тут основательно свернуть с маршрута пришлось?
- Да, я подумал, что лучше письмо отнести. Тётушка очень расстроится.
Ой дурень же! Ой дурак! Хорошо ещё, что эта Красная Шапочка именно на меня, Волка Серого, напоролась.
- Хорошо. Тот мир вроде простецкий, неси туда своё письмо. А я тебя здесь подожду, чтобы никого из родни твоей тётушки не пугать. А затем посидим где‑нибудь, выпьем чай, потолкуем и… провожу-ка я тебя до дома, мальчик.
III.2. Тяжела ты, шапка Мономаха. Глава 12
Поглядев вослед Катриону, я ощутил, как паршиво мне стало на душе. И это ужасное чувство всё усиливалось, потому что своего прошлого я простить себе так и не сумел. Однако, несмотря на душевную боль, едва молодой маг оказался достаточно далеко, я жадно провёл языком по губам и все неприятные эмоции разом перестали занимать мои мысли. Я хотел есть. Я нуждался в столь близкой ко мне пище и поэтому нетерпеливым зверем продолжил поглощать энергию мира.
«Быстрее, пока он не вернулся», - торопил я сам себя, хотя в этом не было никакой необходимости.
Лишь после, когда перед моими глазами возникли мёртвые камни, крохи того, что осталось от пиршества, воспоминания с новой силой нахлынули на меня. И чтобы унять их, я сел да по новой принялся писать в тетрадь. Однако, чем дольше я писал, тем больше меня горячило желание отбросить перо и уйти в Фантазию. Но я упёрто корпел над бумагой. Это был редкий случай, когда я противоречил своему внутреннему настрою не из-за возможности нарваться на неприятности, а из-за элементарного постыдного понимания - так я надеялся сбежать от Реальности и скрыться от мерзких дум. Я желал трусливо спрятать голову в песок.
Эх, было бы ещё это возможно!
Что ни говори, но от самого себя убегать бесполезно. Что толку нести непомерный груз своей души в грёзы мира Пророка? Нет. Мне нужно завершить начатую книгу. Хотя бы дописать ещё одну или две главы, а потом уже, на вдохе кратковременного облегчения, прийти в воображаемый мир, где меня будет ждать другая жизнь.
Да. Другая жизнь. Новая. Выдуманная, но совсем иная, что я некогда сам для себя сотворил.
Едва вышло осознать, сколько прошло времени, как у меня даже закружилась голова. Не говоря ни слова, я окинул мир поисковой сетью и, почувствовав нужный импульс, мгновенно телепортировался.
Элдри мне довелось застать в том же городе и замке, что прежде, но далеко не в королевских покоях. Поисковый сигнал нашёл мою девочку в широком и мрачном коридоре, который несмотря на дневное время суток, всё равно освещали факелы. Солнечный свет едва проникал в него через узкое окно, расположенное возле каменной винтовой лестницы. Я видел места, где должны были нести службу гвардейцы, неусыпно охраняющие покой королевской обители. Но нынче вместо них здесь стояли доспехи, пылящиеся на манекенах и покрывающиеся ржавчиной. Воздух тоже был дурным: затхлым и влажным. Он тяжело вдыхался и как будто гнал прочь. Маленькая серая мышка шустро повернула ко мне свою острую мордочку и тут же юркнула в норку, над входом в которую нависла паутина. В сплетениях липких белых нитей замер жирный паук с крестом на спине. От моего пристального взгляда наглое насекомое никак не переменило своё местоположение, а потому я сосредоточился на женщине, сутуло и устало опирающейся ладонями на подоконник. Она не оборачивалась. Я знал, что Элдри не могла не почувствовать меня, ведь я не скрывался, но она почему-то не оборачивалась.
- Элдри, - тихо позвал я.
Плечи моей девочки вздрогнули. Она тяжело, словно через силу выпрямилась и всё‑таки повернулась ко мне лицом.
- Что, Морьяр?
Она была красивой. Её тонкие черты лица, разрез глаз, губы и изгиб бровей только идиот не назвал бы совершенными. Светлые волосы были изысканно уложены. Причёску, шею, уши, пальцы и даже само платье украшали изысканные драгоценности. Королева на этот раз действительно выглядела королевой. Из-за этого я бы восхитился и даже не обратил бы внимание, что теперь мы с Элдри выглядим как ровесники, но её страдальческое выражение лица не дало мне этого сделать. Было видно, что это не кратковременная эмоция. В серых глазах поселилось болезненное смирение с бессердечной судьбой. Складочки у переносицы и на лбу не разглаживались. Рот давно забыл, что вообще способен улыбаться.
- Я пришёл. Я вернулся к тебе! – скинув с себя неприятное наваждение, обрадовался я встрече и, заключив любимую в объятия, жарко её поцеловал.
Тело Элдри поначалу было скованным, но её пальцы легко легли мне на шею и сами долго не размыкались, не давая прервать слияние губ, как если бы этот поцелуй должен был стать для нас последним.
- Я пришёл. Я справился! Мы снимем с тебя этот груз, – гордо произнёс я и даже счастливо рассмеялся. – Я был бы не я, если бы не нашёл способ! Знаешь, девочка моя, я самый талантливый маг во всех вселенных!
- Да, ты самый талантливый, - спокойно подтвердила она, даже не думая улыбнуться мне в ответ. – Ты самый умный, целеустремлённый и, конечно же, самый красивый маг на свете. Я помню.
- Про терпеливого забыла, - несмотря на тревожные звоночки, я старался выглядеть беспечно. И поэтому вытащил из сумки свёрнутый в свиток лист бумаги, а затем, держа пальцами за край, развернул его прямо в воздухе. – Вот, погляди. Думаю, со схемой тебе быстрее понять будет, как легче…
Она слушала меня не перебивая. Обычно ей всегда удавалось раздражать меня нетерпеливыми расспросами, но на этот раз Элдри молчала и внимательно выслушала всё объяснение до конца.
- Если тебе понятно, то давай приступать.
- Нет, мне кое-то не понятно. Что будет с людьми?
- А?
- Что будет с людьми?
Я наконец-то припомнил о том, как Элдри трепетно относится ко всему живому.
- Я могу создать врата на Диски Смертных.
- Но что с ними будет там?
- Будут ждать, пока какой-нибудь бог не захочет принять в свой мир поселенцев. Не всё так плохо, хранители миров частенько в эти дыры заглядывают.
- Там есть земля, чтобы растить пшеницу или овощи? Там есть луга для скота?
- Да о чём ты? Это же междумирье!
- О том я тебе и толкую. Я не пропускала мимо ушей ни одного твоего слова или слова Лайрэма. Никогда. И благодаря вам двоим я прекрасно могу себе представить, что такое Диски Смертных. Они огромная могила, из которой кое-кому иногда удаётся выбраться.
- Элдри, что-то не так? – нервно взлохматил я себе волосы.
… Треклятье, опять отросли почти по плечи!
- Скажи, ты знаешь как хранители миров ощущают те нарывы, где твои слуги создают нежить?
- Вероятно, это не очень приятно.
- Мне больно. Сама земля стонет. Я слышу её безудержные крики и ничем не могу помочь. Мой мир исстрадался. Сейчас время жатвы, а собирать с полей нечего. Побеги сгнили от проливных дождей, а те, что не сгнили, с корнем вырвал ветер. Эту зиму мы ещё переживём. Снова переживём. Но по весне не останется ни единого семени для посадок.
Она произнесла свои слова ледяным голосом и при этом смотрела мне прямо в глаза. А потом снова подошла к окну и вернулась к той же позе, в какой я её застал.