Глава 13

Глава 13

— Стоять! — прокричал я, забывшись, что меня явно не понимают.

Однако, на пару секунд, но мужик застыл.

У меня в руках был пистолет и в тот момент я и не подумал, что отважившийся на убийство абориген понятия не имеет, что именно за предмет я на него направляю. Нужно было достать тесак, вот такой аргумент должен был испугать идиота.

Я мог прямо сейчас его застрелить. Мог и рука бы не дрогнула. Вопрос у меня был иного характера: он сам такой придурок, или тут таких много и он только лишь на острие копья? Если второй вариант, то нужно убивать исполнителя холодным оружием, быстро открывать окно, выставлять лестницу, которую я вновь притащил к себе на чердак, ну и очередь из автомата, потом деру к реке.

Но, если он действует по своей воле и без сообщников, то судьбу этого дебила должна решать община. Я тогда в более выигрышной ситуации и смогу прояснить для себя обстановку и намерения людей.

— Тыщ! — предрассветную тишину нарушает выстрел из пистолета.

В криках и с ужасом в глазах, горе-убийца заваливается на пол и начинает корчиться. Кажется, я прострелил ему коленную чашечку, а такое тут вряд ли лечится, нет бронзы, а не то, что титана для протеза. Но жалости никакой. Злость и обида царили в моей голове. Я им дал надежду, накормил, а в этом мире, как я понял, еда — главный ресурс. А что в ответ? Меня хотят убить?

Дверь вновь резко открылась, я направил пистолет в сторону входа, лишь чудом не выжал спусковой крючок.

— Севия, е…ть тебя в ж…! Какого х…? — прочитал я колдовское заклинание.

— Помочь, блят, нахрен! — удивленно отвечала девушка.

Нужно сдерживаться и самому и объяснить о пагубности сквернословия. Я раньше почти никогда не матерился, а тут… И даже с уст, стоящей передо мной в ночной рубашке, девушки, маты начинают не так и весело звучать. А завтра, если конечно инцидент будет решен в удобоваримую для меня сторону, материться начнут дети. Вот и получится, что главное прогрессорство — маты.

— Спасибо, — сказал я на русском языке и сразу же поспешил продублировать слово и на местном наречии. — Дякша.

А, чтобы придурок с прострелянным коленом не мешал мне общаться с интересующей меня девушкой, я попросил его замолчать. Пыром, с ноги по дурной и алчной голове. Он оказался воспитанным и любезным и сразу же замолчал.

На первом этаже дома послышалась суета. Сюда бежали, двое человек точно, может больше. Я посмотрел на Севию и мог бы любоваться на ее еще долго, но… все-таки инстинкт самосохранения сильнее размножения, и все мои мысли вновь направились на то, что делать.

Когда дверь вновь распахивалась, я был готов дать очередь из автомата. Но, Никей, знающий об опасности божественного оружия в моих руках, встал, как вкопанный, раздвинул руки и остановил Вара и еще одного мужика.

— Нет бит, Глеб, нет бит [по сути, не стреляй]! — говорил Никей, размахивая руками в отрицании.

— А это? — сказал я, указывая на лежащего без сознания убийцу.

— Ида [это] дибила, блят нахрен! — Никей указал на мужика и пнул его. — Бит таса [убей его].

Убить его? Смертная казнь? Да! Я за нее! Чтобы спать чуточку спокойнее. Чтобы знали люди, что за провинность следует отвечать, что безнаказанности не может быть.

— Хорошь [в смысле, договорились]? — спросил Никий, косясь на автомат.

— Хорош! — ответил я наставнику воинов в его же манере.

Воин, на удивление, преуспевает в изучении моего языка. Нужно и мне активизироваться, чтобы понимать, что происходит вокруг. Хотя в этом направлении не так и плохо, если не считать момент, как ругательства употребляются чаще, чем какие иные слова.

Зашевелился раненый мужик, но его подхватили Никей с Варом и выволокли из дома.

*…………*…………*

Интерлюдия

Люди пробуждались и смотрели в недоумении на небо. А откуда может еще будет раздаваться гром? Но странный он был, гром, короткий и всего один раз, это если еще большей странностью не считать абсолютно безоблачное небо. Хотя этот казус быстро забывался. На повестку утра, дня, как и последующих дней, выдвигался самый важный вопрос: а кормить когда будут? И людей пугала мысль, что больше кормить никто никого не станет. При этом люди думали, чем им заниматься, какой фронт работы и кто вообще лидер.

Но были во дворе и те люди, которых интересовал другой вопрос. Если перевести на примитивный, но понятный для всех: какого хрена вообще произошло. Двое мужчин спорили и взывали к богам. Спор был ожесточенным, но при этом парадоксально тихим. Ни Вар, ни, тем более, Никей, не были заинтересованы, чтобы Глеб узнал о предмете спора. Ранее они договорились, что сделают все, чтобы чужак не почувствовал опасности, ни в коем случае не попытался сбежать, или еще что учудил. Может, он все-таки любимчик богов и при обиде, боги сами заберут парня, как и все, что у него есть.

— Он из второй звезды, почему Калин пошел убивать Глеба? Ты дал клятву перед богами! — шипел Никей.

— Я не лекс, а только предводитель. Он со своим братом условился забрать металлические ножи и сбежать, посчитали, что их примет любое племя с такими ножами, — отвечал Вар.

— Где этот брат? Если он сбежал…- Никей многозначительно прорычал, показывая, как плохо будет и не только сбежавшему.

— Нет, моя первая звезда уже его схватила в лесу, — сказал Вар.

— Ты понимаешь, что Калина с его братом нужно лишить жизни? При всех людях? — напирал Никей.

— А ты подумал, что я буду против? — спросил Вар.

Через полчаса все изверги были собраны для разговора.

— На рассвете Калин с братом попытались убить посланника богов и того, кто накормил всех людей, а многим дал одежду, — обращался Вар к извергам. — Калин проник в дом посланника с ножом, но Глеб-жрец из божественного оружия ранил его, но не убил. Есть ли кто еще, кто подумал, что можно убить посланника и забрать его металлические вещи?

Люди молчали, а дети, те, что младше, но при этом сообразительные, начали всхлипывать. Все рассчитывали, что их покормят, ну а они отработают еду. Иные смотрели дальше и ждали не суда над неудавшимися убийцами посланника богов, а объявления о рождении нового племени. Маленького, но столь разнородного, что быть единым родом нет возможности, но племенем, можно.

Многие люди уже вычеркнули у себя из головы селение у озера, которое в последнее время ассоциировалось с бедами и голодом. И теперь никто не хотел возвращения, но если посланник богов, обладающий каким-то колдовским оружием их прогонит?.. А они, получается, не благодарны. Нужно было еще вчера принести жертву богам, или отдельному богу, который послал спасителя для людей. А тут, не жертвы, а есть попытка убийства.

— Есть среди вас тот или та, кто скажет в защиту этих людей? — спросил Вар, обводя взглядом всех людей.

Никто не пожелал высказываться и защищать ни Калина, ни его брата. При этом, у Калина была семья: одна жена и дочь, которая уже готова рожать и даже была сговорена с одним парнем. Хотел ли Калин оставить свою семью, или он еще более глуп, рассчитывая уйти вместе с женой и дочерью, у не сложившегося убийцы не спросили. А жена молчала и ее колени потрясывались. Если сейчас ее выгонят, то это точно смерть, а она беременна и дочь нужно отправить на обряд, для чего нужно ей дать имущество в чужой род.

— Смерть! — сказал Вар.

Словно эхо слово «смерть» разлетелось в толпе людей.

— Сердце Глебу не давай. Он не знает наших обычаев, — прошептал Никей Вару.

Вар и не думал так делать. Он сам откусит кусок от сердца Калина и проведет обряд.

*…………*…………*

Скрывая свои эмоции, я вышел во двор. По моему виду, вряд ли, можно было сказать, что внутри не унимаются эмоции. Покушение для меня было что-то вроде игрой, осознание которой приходит сейчас. Нет, мне не было жалко убийцы, как и его сообщника, который, оказывается, ждал под окном, что брат начнет сбрасывать богатства из дома. Но я не хотел такой для них смерти.