Маг сунул мне бутылёк с вытащенной пробкой. Я снова подумал кое-что нехорошее о вселенной. Пожалуй, мне следовало как-то начинать налаживать отношения с этой мифической силой. Но прежде всего другое. Столь быстро исполнять любые желания просящего она могла только каверзно, поэтому я с опаской принюхался к содержимому бутылька. А затем всё же выпил его до дна.
Оуэн одобрительно кивнул и сказал:
- Хорошо. Давай теперь одевайся и знай, что милорд Руперт задал мне весьма любопытный вопрос. Он хотел узнать мои мысли о присутствии вампиров в его замке.
- И?
- И я сказал, что ничего не ведаю о подобном.
- Ты Владмара больше не видел?
- Откуда? День.
- Тогда стоило будить меня только после заката. Мне бы хотелось прежде с ним посоветоваться, а потом уже хозяевам замка что-либо рассказывать, - пробубнил я, а потому встал и закрыл ставни. Дождь не был сильным, но свирепое завывание воздуха и беспрерывно мелькающие молнии создавали тягостное впечатление.
- Ты в этом до конца уверен? В том, что хочешь его увидеть, – скептически осведомился Оуэн и, дабы я мог переодеться без смущений, сделал вид, что намерен изучить содержимое одного из стеллажей. – Из его стаи осталось лишь пятеро. Он желает тебе смерти, как никто другой.
- Как всего пятеро? Чёрные же сбежали.
- Нет, не сбежали. Своевременно унесли ноги, - пояснил маг и приступил к рассматриванию вырезанных мной статуэток. – Хм, хорошая работа. Не знал, что ты коллекционер такого рода искусства. Сначала принял их за вольты.
- Из детей хоть кто-нибудь выжил?
- Один из вампиров точно вытащил двоих, но, куда их утащили, я не знаю. Я был несколько занят снятием пут с самого себя. Там же творился первозданный хаос. Мир словно отрёкся от части себя. Императорский Палец и всё вокруг стало жидким белым пламенем. Оно светилось, горело и источало ауру гибели. Уверен, теперь там озеро вулканического стекла.
- Тогда это место снова привлечёт к себе поклонников.
- Мне всё равно, - Оуэн положил статуэтку и обернулся как раз, когда я закончил с приведением себя в порядок. - Я живу на этом свете тридцать семь лет, но последние семь дней моей жизни несоизмеримы со всеми предыдущими годами. Я запутался и испытываю сомнения. Изучение и творение магии не совсем одно и тоже, что пожинание плодов собственных ошибок на этом поприще. Я всегда был удачлив в стези мага. А теперь вот ощущаю себя дураком. Обманутым идиотом! Видимо, пришло время моих испытаний верности магическим традициям.
- О чём ты?
- Ты ведь был Чёрным магом.
- Полагаю это то, что я бы хотел сохранить между нами, - я пристально посмотрел ему в глаза.
- А сохранишь ли ты между нами, что я бы хотел, чтобы ты научил меня пути Тьмы?
- Великая… Треклятье, да зачем тебе это?
Оуэн пугал меня всё больше и больше. Его взгляд даже показался мне каким-то алчным, умалишённым.
- Все либо открыто боятся Ордена, либо бахвалятся и насмехаются над ним, чтобы не показывать страх. Но факт в том, что его цели и идеалы никто кроме его самого не понимает. Чтобы уметь бороться с врагом, его перво-наперво нужно узнать. На медведя идут с рогатиной, а не с рогаткой.
- Хорошо. Если тебе это так важно, то я могу поделиться знаниями, - не стал возражать я, ибо с безумцами лучше не спорить. – Но что именно тебя на такое натолкнуло‑то?
- Твой план провалился, время рассудило нас. Мне следовало послушать интуицию и отговорить тебя, - говорил Оуэн спокойно, без внутреннего самобичевания или же порицания меня. - Но я был поражён теми намерениями, что ты хотел воплотить в жизнь. Я хотел увидеть их осуществлёнными больше, нежели достигнуть результата.
- Серьёзно, я плохо понимаю, о чём ты говоришь.
И да-да, я не лгал!
- Я говорю о кукле. Её создание это нечто, кардинально противоречащее традиции. И при этом ты не использовал покровительство какой-либо эгрегориальной сущности, вскормленной искусственными энергиями.
- Я не люблю торг и подношения. Предпочитаю иметь свою силу, а не испрашивать дозволения воспользоваться чьей-то. Я же маг, а не жрец!
- Маг, нарушающий основы. У любого потока есть обратная сторона, но ты перешёл даже эти границы. Как если бы советовал проводить очищение не солью, а сахаром, и при этом излучал уверенность в том, что оное возымеет силу. И мне открылось почему. У тебя вообще не было учителя на стези служения свету, ты учился всему сам и не по книгам, верно?
- Про книги ты ошибся. Некоторые я изучил, но они не очень-то мне пригодились. Ведь я сменил сторону уже будучи полноценным магом и сам понимал как действовать, чтобы получить желаемый результат.
- Да, ты черпал познания из иной сути и по итогу деяниями создал целое новое направление магии. Это какие-то… Сумерки! – от его восторженного восклицания я ощутил себя крайне неловко. - Ты нарушил принципы строения заклинаний, но сила не только не отвернулась, не покинула тебя, но и стремится к тебе. К несчастью, ты практик, а не теоретик, чтобы дать подробное и вместе с тем лаконичное объяснение своему феномену.
- Да какому феномену?!
- Вот! Ты даже не задумываешься над тем, что творишь невозможное! А я по природе своей исследователь. И хочу в этом всём разобраться. Если я разберусь во Тьме, то пойму движущую тобой силу. Структурно разобравшись в нюансах построения таких заклинаний возможно будет создать более совершенную защиту. Я хочу дать прочим магам базу для противодействия Ордену.
О каком невозможном шла речь? Я не виноват, что прочие плохо чувствуют пределы, за которые ступать уже не стоило. И такие маги всегда казались мне слепцами. Либо падающими в пропасть, либо крайне ограничивающими себя. Это как раскраска, предложенная маленькому ребёнку. Кто-то сразу выезжает за контуры рисунка. Кто-то не позволяет карандашу оставлять след вблизи чёрной линии… Ну, а кто-то спокойненько красиво штрихует, да ещё и жуёт попутно конфетку. Мне вот самому прекрасно стоялось у самой точки невозврата и благополучно смотрелось за грань. Я даже порой растягивал рисунок, доводя задуманный автором эскиз до совершенства.
За что свету не дарить мне свою благосклонность?
С такими мыслями о собственном превосходстве и чужом несовершенстве я просидел весь обед, благо никто не желал оживлять беседой трапезу.
III. 1. Рояль в кустах. Глава 21
Как я писал ранее, во время трапезы оживлённых бесед не возникло. Элдри разве что обеспокоенно поглядывала на меня, но я не мог ей даже элементарно улыбнуться. Перед моими глазами всё время всплывал лик умирающей куклы, а затем, сразу, меня начинала теребить совесть… Вдруг я и правда ошибся насчёт Андрэ? Ведь у него не было при себе амулета Аналитика, когда я трансформировал его. Да и слова Архимага. Что если он действительно скрывался? Разве стал бы какой-либо смертный маг без жёсткой необходимости менять поток на свет и наоборот?
Ужас! Как же мне противны любые сомнения!
А после обеда стало ещё хуже. Милорд Руперт пригласил меня на прогулку по одной из галерей замка. Я не смог ему отказать, хотя всей кожей ощущал удавку у себя на шее. До сих пор не могу понять, почему я тогда испытывал страх перед этим мужчиной, но я боялся. И потому во время разговора с ним чувствовал, что ещё немного, и вот-вот стану заикаться. Однако вроде бы всё обошлось. Милорд Руперт принял мои объяснения, предупредил, что отныне не желает никаких незваных гостей любого рода и потребовал разобраться с оставшимися Аналитиками. Как можно скорее. Он сообщил, что крестьяне и так вносят панику, массово ставя лачуги и палатки у стен города, за которые их было приказано не впускать, а после событий на Императорском Пальце некто ещё и надумал создать особое настроение предсказаниями о конце света. Другой кто‑то додумался не обсмеять, а повесить ораторов. В результате повсюду стоял ор и возникали вспышки бунта. А стража при этом стала выглядеть значительно менее лояльной нежели прежде… Да и, кроме того, повсеместно ловили ушлых торговцев, сбывающих кругляши с какими-то таинственными символами.