Долго мучения Норея не продлились, остров был не столь большой, особенно в ширину. Разлив в этом году был немалый и треть суши, отделенной двумя руслами рек затопило. При этом, создались хорошие условия для того, чтобы пристать плотами и лодками, чего после схода воды не предвидится.
Какое же было удивление Севии, когда чужак привел их к месту, где стояла лодка… она была… в бронзе? Или что это такое? Девушка видела бронзу, у нее у самой были украшения из этого сплава металлов, но бронза — невероятно редкая и невообразимо дорогая. Говорят, что на юге бронзы много, там даже есть бронзовые топоры, которые используются не для ритуальных нужд, а в хозяйственных целях. Севия верила в это, так как откуда еще на реке могут появляться бронзовые изделия, если тут нет металлов? Но лодка? Да она сама по себе — это стоимость всех рабов, если их собрать со всех поселений по ближайшим рекам. А рабы — это рабочая сила, которая позволяет племени быть сильным.
— Он посланец богов! — сказала Севия, а ее брат не нашелся что и ответить, хватая ошарашено воздух, как рыба, выброшенная на землю из воды.
— Нашему племени это нужно! — собравшись, выкрикнул Норей.
— Не уверена, — тихо, чтобы не услышал брат, произнесла девушка. — За такое имущество Рысям объявят войну все племена на полную луну пути в разные стороны.
Севия представила, какой переполох возникнет в племени Рысей, если вот такая лодка приплывет к пристани главного поселения. Сразу найдутся те, кто захочет убить чужака, даже, если он является посланником бога. Люди становятся все более алчными, раньше жили общинами, помогали друг другу, теперь же каждый сам за себя и появляются более богатые люди. Те, у кого дом больше, чем у других и есть собственность в виде животных, или оружия, слишком беспокоятся о том, чтобы их положение в племени оставалось неизменно выше тех, кто не имеет собственности, а живет общиной. А такая лодка резко возвеличивает любого, даже до декса [индоевропейское слово, означающего «десница», правая рука лекса-вождя].
— Его нужно убить, забрать дары богов и стать самим сильнее, — прошипел Норей и получили уничижительный взгляд от сестры. — А что ты, сестра так смотришь? Ппредлагаешь быть у него рабами? А если он злой человек?
— А, если он посланник богов? — спросила Севия.
— И что? Не всех же богов. Если его послал Рабрах, то убьем чужака и принесем в жертву Веслевесу. Они враждуют и Веслевес примет нашу жертву, еще и наградит здоровьем и потомством. Ну или наоборот, — Норей говорил тоном знатока, который пытается прояснить самые основы системы мироздания неразумному ребенку.
— Норей, ты неразумен! Боги принимают жертву только на алтаре. Ты что потащишь его на капище, чтобы убить? — Севия засмеялась.
— А еще боги принимают жертвы у погребальных костров, — серьезно ответил Норей.
— Пока не очнется Никей, таких решений принимать нельзя! — строго, нравоучительным тоном, произнесла Севия.
Никто и не подумал о том, что этот парень, который был слишком странный, мог быть самим богом. Нет, боги не позволяют себе перед людьми эмоции, тем более страха. А Хлеб испытывал не только страх, но и удивление, смущение. Он не бог. Севия почему-то думала, что он и не посланник бога, хотя пока придерживалась такой версии. Девушка почти была убеждена, что он прибыл издалека и изверг более развитого племени. Ходили такие слухи на Большой Реке, что далеко на юге, люди используют много металла, изготовляя из них и орудия труда и оружие и много чего иного. Вот он, значит оттуда. Парня выгнали из племени, в котором он был или лексом, или наследником. Мог быть и конугом, но так называли себя правители с севера. Хлеб забрал с собой самое ценное, что было в его племени и прибыл сюда, спасаясь.
Река — это не только торговля и рыба, это информация, которая переходила в иносказательной форме от одних к другим. Кто-то говорил, что далеко на юге, где река втекает в большую воду и даже дальше, есть каменные дома, которые подпирают облака. Такие селения невозможно взять войной, потому там и придумывают разные способы, чтобы воевать друг с другом. Рассказывали, что там есть большие корабли, а воины поголовно с бронзовым оружием. И боги в тех местах сами участвуют в войнах и общаются не только со жрецами, но и с сильными воинами.
Эта гипотеза Севии, о которой она поспешила поведать брату Норею, а предатель молчал, но даже он кивнул в знак согласия, стала получать доказательства. Лодка поехала сама, без участия человека. На другом берегу лежал плот, который, скорее всего, отслужил свое и теперь Хлеб его развязывал. Такие красивые обтесанные бревна — уже ценность. Плот, на котором плыла Севия — гордость племени Рысей, этот, полуразобранный, был сильно хуже, но материала подобного не было в племени.
Ну а когда все взобрались на гору и открылся каменный дом…
— Я же говорила, что он с юга, где строят каменные дома! — с чувством превосходства сказала Севия.
— Дом? — удивленно спросил Хлеб.
— Дом, — растерянно произнесла девушка и указала на большое каменное строение, а потом перевела указательный палец на сараи и скотники. — Дома.
— Дом, домас, — сказал чужак и улыбнулся такой яркой, искренней улыбкой с идеально белыми зубами, что и Севия не сдержалась и так же расплылась в улыбке.
Однако, девушка быстро закрыла свой рот, боясь, что ее зубы покажутся чужаку грязными. На самом деле, все говорят, что у Севии хорошие зубы, но явно не могут быть такими белыми, как у Хлеба. А ведь невесту когда смотрят, измеряют бедра, чтобы могла рожать, грудь, чтобы выкормить ребенка, но и проверяют зубы, оценивая кости женщины.
Но мысли о зубах быстро ушли, когда парень, приказав положить на большую доску на ножках находящегося без сознания Никея, разрезал на раненом воине кожаную защиту. Ахнул и Норей и предатель. У Никома была отличная защита, дорогая, и такое отношение к облачению воина вызывало жалость к потери имущества и недоумение.
А потом Хлеб стал священнодействовать, что вновь поколебало гипотезы Севии. Он делал то, что далеко не каждый многомудрый, общающийся с богами, жрец станет сотворять.
Парень облил рану Никея на плече какой-то жидкостью и вокруг ранения все запузырилось и зашипело. Потом Хлеб достал прозрачный кувшин с другой жидкостью, странно пахнущей и стал мыть ею свои руки, после омывать великолепный, сверкающий на солнце нож, на который Норей чуть ли слюну не пускал. Вынув кремневый наконечник стрелы, парень стал ковыряться в ране, казалось, отрезая кусочки плоти. Никей пришел в себя и застонал, парень отпрянул.
— Никей, он тебя лечит! — Севия пришла на помощь Хлебу и сразу объяснила происходящее, чтобы опытный воин не стал драться.
Взглянув на свою рану, опытный воин, потерявший много крови, снова обмяк и Хлеб продолжил, уже зашивая ниткой рану. Такое делали и в племени Рысей, правда и нитки у них другие и игла в чужака какая-то тонкая и гнутая. Зашив рану, Хлеб наложил белые тряпки на рану и они сами приклеились к телу. Севия думала, что это все, но Хлеб взял в руки необычно странный сосуд с иголкой на конце и уколол Никея.
Глава 6
Глава 6
— Все, что мог, сделал! А дальше, как захочет Господь Бог, или кто тут рулит ситуацией, — сказал я и присел на бревно, которое только недавно хотел тащить к строящемуся плоту.
Теперь мне плот не нужен. У аборигенов намного лучше плавательное средство, чем мое кустарное изделие, которое еще предстояло довести до ума. Нужно только съездить на катере за тем добром. Да и моноксилы я бы не оставлял. Для рыбалки, такие могут пригодиться.
Но это потом, пока я гостеприимный хозяин. Нужно компенсировать неудобство быть связанными и прикованными к железной трубе наручниками. Это первые люди, с которыми мне, скорее всего, и придется налаживать отношения. Вот только отвязывать их я пока не хотел, но и понял, что некоторых их моих то ли пленников, то ли гостей, я не смогу убить.